— невозможно столько чувствовать сразу. разорвешься.
— это у тебя эмоциональный диапазон как у зубочистки.

после всей разбитой посуды, после всех сожженных и даже нераспечатанных писем, после всей чертовой боли, что принёс этот несносный-рыжий-болван я все же прощаю его. как и всегда, ведь в этом, наверное, тот самый сокровенный момент многолетней дружбы? когда убить хочется так сильно, что руки чешутся и ты даже представляешь себе тот момент, когда руки сжимаются на горле. именно так, по-маггловски.
но нет.

мерлиновы кальсоны.

я нервно расчесываю небольшую ранку на правой ладони, что полученную от неумелого обращения с горячими предметами. [да, самая умная ведьма своего поколения не умеет обращаться с внезапно горячей ручкой от сковороды]. и да, хватило бы одного заклинания, чтоб даже следа не осталось. тут стоит показательно закатить глаза и цокнуть языком. да, я никогда не говорила, что идеальна.
или просто нужно меньше витать в облаках - я еще не решила.

витающий же рядом образ смыкания ладоней на шее несносного младшего Уизли еще стоит перед глазами и я даже не ощущаю, как по ладони снова начинает струиться кровь.

- блин, - выныриваю я из своих мыслей в тот момент, когда мой пушистый спутник решает нежно [ему во всяком случае так кажется] прикусить меня за голую лодыжку, требуя повторения недавнего пиршества.

- ты ел, - укоризненно я смотрю на кота и хватаю кухонное полотенце, прижав его к ране. так странно. все еще короткие волосы падают на глаза, когда я приседаю, чтоб погладить пушистого любимца. мысли об убийстве Уизли отступают так же, как и пришли - тихо и незаметно.
это будет повторяться до бесконечности, тут я уверена. это были наши эмоциональные привычные качели.

дуться на него можно веками, всех жизней не хватит. в тот момент это была моя слабость, отчаяние от потери невероятно близкого человека и неверие в то, что со сложившейся дерьмовой ситуацией можно хоть что-то сделать. сказано и сделано было тоже много. мы молоды и импульсивны. всем нам нужны эти слабости, как ни крути. тогда еще режим «я же девочка» сыграл свою роль.
но сейчас… прошло уже достаточно времени, чтоб взять себя в руки, выпить очень много литров ненавистного ранее огневиски, выплакать все, что только можно и пропасть на месяц со всех радаров.
магглы называют это «перезагрузкой». я называю это позволительной депрессией. но у нее было начало и должен был быть конец.
конец депрессии наступил тогда, когда утром я позволила себе распечатать его письмо.
не смотря на все спектры смешанных до однородной массы эмоций, что тогда чувствовала.
ведь в огонь камина летели не только его письма. я жгла и свои.

смирится со смертью символа? тяжело, но это было буквально жизненно необходимо. потому что мысли о побеге смешивались с мыслями о суициде. методом проб и ошибок учится жить дальше? конечно. дайте два.

и сейчас, стоя на кухне в ожидании закипающего чайника, чтоб заварить любимый чай нам двоим - ловить моменты такого забытого, шаткого и призрачного - но душевного спокойствия. на долго ли? а вот этот вопрос я отгоняла от себя всеми силами. не загадывать, не мечтать, просто жить.
ладонь ныла, кот настойчиво мяукал сидя уже рядом на столешнице и прожигая меня своими огромными глазами, а я наливала еще кипящую воду в новенький заварник, что приобрела совсем недавно в милом маггловском магазинчике неподалеку. эдакий акт применения.

улыбаюсь.

я ненавидела эту погоду, когда не понять - утро-день-ночь. всегда однообразная серость, порой разбавляемая светом желтых уличных фонарей.

- спускайся, - прокричала я через минуту, доставая из шкафчика две чашки и отправила их на небольшой обеденный стол. приятный аромат трав растекался по кухне. пушистый негодник переместился на стул, жадно поедая глазами пока еще пустые чашки. словно это все было только для него.

раздавшийся стук заставил меня практически подпрыгнуть от неожиданности и замереть на несколько мгновений. кто… то количество заклинаний, наложенных общими усилиями на этот небольшой дом исключали все возможности случайных вторжений, значит этот «кто-то» точно знал.
и был волшебником.

ч е р т.

холодок пробежал от шеи до поясницы, заставляя поморщиться и передернуть плечами.

невербальное акцио переместило волшебную палочку в ладонь и по коже растеклась приятная уверенность, которую хотелось тут же отогнать прочь.
нечего расслабляться.

на цыпках пробраться ко входу, кляня заранее того, кто решил пожаловать с визитом без предупреждения [в тревожные времена живем все дела] и шепотом пробормотать отпирающее.

а в обморок можно упасть стоя? наверное это то, что произошло в следующую секунду со мной. словно окатили ледяной водой и наложили петрификус. нет. этого просто не может быть.
н е      м о ж е т.
размером глаз, думаю, я готова была соревноваться со своим котом во время выпрашивания вкусняшек.

но    у ж а с,    что прокатился по всей моей коже огромными волнами не сравниться ни с чем.

- какого хрена? - очень хрипло роняю я, а палочка взметнулась вверх прежде, чем я поняла что делаю. ожидание непростительного, мешка на голову, да чего угодно… но в ответ лишь небрежный тон и попытки… попытки чего собственно это были?

разговаривать на потрясающем матерном я, конечно, научилась уже давно, но сейчас на ум не приходило прям ничего. только что гермиону грейнджер сломали нахрен.

- ты… - палочка то опускается, то поднимается вновь точно так же, как и смешиваются чувства. желание обнять, задушить, снова обнять. броситься на шею и разрываться, впуская чертову слабость в себя.

нельзя.

не-может-этого-блять-быть.

я не замечаю, как подходит Рон, но на каком-то примитивном уровне чувствую его присутствие, от чего страх немного отступает.

- ты… - да возьми же себя в руки, Грейнджер!

- явился обратно столько времени спустя и говоришь "привет"?! - да, это то, что я кричала Рону много жизней назад в лесу, но мой блестящий ум не находит ничего более фееричного.
кричу и сейчас.
злобно поджимая губы и от переизбытка эмоций топая ногой. мягкие тапочки почти полностью заглушают звук. черт.
с дикой надеждой на то, что меня удержит Уизли от избиения вдруг обившей надежды гребаного волшебного мира, потому что еще мгновенье - и Поттер будет по-настоящему мертв.
я задыхаюсь от невозможности происходящего в эту самую секунду.